Торжественный памятник
Чего только не навидаешься, проехав по нашей Ростовской области!
Да и ехать-то от Ростова далеко не надо. Вот Аксай. Памятник донскому раку.
Аксайский китч
В Аксае напротив памятника Владимиру Ленину (спиной к вождю) установили скульптуру Снежной Королевы.
В мэрии уверены, что она прекрасна, аксайчане считают, что это персонаж из фильма ужасов.
Одним словом, эффект произведён!
В мэрии уверены, что она прекрасна, аксайчане считают, что это персонаж из фильма ужасов.
Одним словом, эффект произведён!
В поисках Чехова
Новая публикация в блоге «Дон со всех сторон».
Из письма Антона Павловича Чехова к городскому голове Таганрога Иорданову (1898). «Это фантастический край. Донецкую степь я люблю, и когда-то чувствовал себя в ней как дома, и знал там каждую балочку…»
А как хорошо здесь весной!.. Всего лишь за один день можно увидеть не только красоты речной долины, но и встретить некоторых её обитателей, обживших как открытые места, так и поросшие терновником балки и тростниковую кайму берегов, – это ли не фантастика… В окрестностях Таганрога всё ближе и ближе к приграничной зоне спешат речки Мокрый и Сухой Еланчик, и наконец образуют единую реку – Еланчик, которая вливается в Азовское море километрах в пяти от российско-украинской границы.
Тишина, мягкое пение птиц, душистый запах проснувшихся трав и мелких цветков… Вот с лужка, где бродили две сосредоточенные коровы, неторопливо вспорхнула белая цапля, на несколько мгновений взмыла в небо и приземлилась в камышах. Почуяв приближение человека, юркнул в нору крот; взметнулся лисий хвост, исчезнувший в терновнике. Деловой фазанихе зачем-то понадобилось срочно перебежать через грунтовку. Но самое удивительное – у придорожного лесочка с любопытством обнюхивают край дороги два светло-коричневых мопса. Откуда они здесь, в глухом месте, вдали от селений? Эти мопсики явно не сознают, что служат лёгкой добычей для лисы или волка…
Близ Фёдоровки дорога вбегает на улицу Котломина – хуторка в три улицы. На его окраине (при выезде) располагалась когда-то усадебка урядника Ивана Васильевича Зембулатова, старший сын которого, Василий, в июле 1879 года предложил пригласить к ним на лето Антона Чехова, выпускника таганрогской гимназии. Котломино и общество Зембулатовых, видимо, так полюбились Антону, что усадьбу он посетил и на следующее лето, когда приезжал в Таганрог за стипендией, учреждённой городской управой для тех своих уроженцев, кто отправлялся продолжать высшее образование. Василию и Антону – уже студентам-медикам Московского университета – хозяин отвёл по кабинету, да в придачу большую беседку в саду для «научных занятий».
В соломенной шляпе, в красной рубашке, босой – таким запомнился молодой Чехов хуторянам. В забавах Антона принимал участие
и младший брат Василия Виссарион – впоследствии заседатель слободы Покровской Таганрогского округа. В рассказе безвестному корреспонденту газеты «Приазовский край» (№ 22 за 1904 год) он вспоминал о происшествии на рыбной ловле. Однажды Виссарион с Антоном причалили к берегу в корыте, которое заменяло им лодку, и, как обычно, никого и ничего не замечая вокруг, следили за
поплавками. В этот момент госпожа Зембулатова незаметно подошла к ним и шутки ради перевернула корыто. Антон Павлович в долгу не остался: «как был – мокр и грязен – отправился в дом и лег в гостиной на мягком дорогом диване».
Когда зимой 1879–1880 года в Таганрог стали приходить журналы с юмористическими рассказами, подписанными «А.Чехонте», Виссарион, его отец и мать легко угадывали, кто скрывается под псевдонимом: сценки в рассказах были знакомыми. Над рассказами не смеялась только мать Василия и Виссариона, не понимавшая, зачем описывать, «как люди едят, пьют, спят, гуляют и вообще проводят свою жизнь».
Поездки в гости к соседям, пение по праздникам на клиросе в ефремовской Тихвинской церкви, наблюдения за всем забавным, что происходило вокруг, смех, шутки – всё это было в жизни Чехова в Котломине и, должно быть, навсегда оставило у него тёплую память. Больше побывать ему здесь не привелось; да и судьба имения скоро изменилась: зембулатовские земли приобрёл последний «пан» Котломина помещик Шапошников, а в 1905 году продал их крестьянам. Дом, службы, дорожки – всё было разобрано; и скоро от усадьбы осталось только название – Пáновка.
Самый ближний к бывшей усадьбе – дом на старых фундаментах: здесь раньше был постоялый двор. Хозяйка дома, давно переехавшая к родственникам и продавшая дом пасечнику, рассказывала: «Раньше можно было к речке выйти, искупаться. Теперь все купаются дальше, на запруде, здесь – болото, всё тростником поросло. Засорилась река, растекается, сколько раз двор заливало… А вон, на поле, видите курган? – там и стоял панский дом. Одни заросли теперь…».
В начале 2000-х курган напоминая тарелку кверху дном, поросшую крапивой и окружённый плотным кольцом сирени, диких вишен и абрикосов. В 60-х годах, по словам Серафимы Дмитриевны, здесь можно было видеть остатки фундаментов и дорожек. А сегодня – и кургана не видно, весь утонул в травах и кустарниках.
Забытое чеховское место!
Два фото:
http://www.dspl.ru/blog/don-so-vsekh-storon/literaturnyy-albom/zabytyy-chekhovskiy-ugolok/
Из письма Антона Павловича Чехова к городскому голове Таганрога Иорданову (1898). «Это фантастический край. Донецкую степь я люблю, и когда-то чувствовал себя в ней как дома, и знал там каждую балочку…»
А как хорошо здесь весной!.. Всего лишь за один день можно увидеть не только красоты речной долины, но и встретить некоторых её обитателей, обживших как открытые места, так и поросшие терновником балки и тростниковую кайму берегов, – это ли не фантастика… В окрестностях Таганрога всё ближе и ближе к приграничной зоне спешат речки Мокрый и Сухой Еланчик, и наконец образуют единую реку – Еланчик, которая вливается в Азовское море километрах в пяти от российско-украинской границы.
Тишина, мягкое пение птиц, душистый запах проснувшихся трав и мелких цветков… Вот с лужка, где бродили две сосредоточенные коровы, неторопливо вспорхнула белая цапля, на несколько мгновений взмыла в небо и приземлилась в камышах. Почуяв приближение человека, юркнул в нору крот; взметнулся лисий хвост, исчезнувший в терновнике. Деловой фазанихе зачем-то понадобилось срочно перебежать через грунтовку. Но самое удивительное – у придорожного лесочка с любопытством обнюхивают край дороги два светло-коричневых мопса. Откуда они здесь, в глухом месте, вдали от селений? Эти мопсики явно не сознают, что служат лёгкой добычей для лисы или волка…
Близ Фёдоровки дорога вбегает на улицу Котломина – хуторка в три улицы. На его окраине (при выезде) располагалась когда-то усадебка урядника Ивана Васильевича Зембулатова, старший сын которого, Василий, в июле 1879 года предложил пригласить к ним на лето Антона Чехова, выпускника таганрогской гимназии. Котломино и общество Зембулатовых, видимо, так полюбились Антону, что усадьбу он посетил и на следующее лето, когда приезжал в Таганрог за стипендией, учреждённой городской управой для тех своих уроженцев, кто отправлялся продолжать высшее образование. Василию и Антону – уже студентам-медикам Московского университета – хозяин отвёл по кабинету, да в придачу большую беседку в саду для «научных занятий».
В соломенной шляпе, в красной рубашке, босой – таким запомнился молодой Чехов хуторянам. В забавах Антона принимал участие
и младший брат Василия Виссарион – впоследствии заседатель слободы Покровской Таганрогского округа. В рассказе безвестному корреспонденту газеты «Приазовский край» (№ 22 за 1904 год) он вспоминал о происшествии на рыбной ловле. Однажды Виссарион с Антоном причалили к берегу в корыте, которое заменяло им лодку, и, как обычно, никого и ничего не замечая вокруг, следили за
поплавками. В этот момент госпожа Зембулатова незаметно подошла к ним и шутки ради перевернула корыто. Антон Павлович в долгу не остался: «как был – мокр и грязен – отправился в дом и лег в гостиной на мягком дорогом диване».
Когда зимой 1879–1880 года в Таганрог стали приходить журналы с юмористическими рассказами, подписанными «А.Чехонте», Виссарион, его отец и мать легко угадывали, кто скрывается под псевдонимом: сценки в рассказах были знакомыми. Над рассказами не смеялась только мать Василия и Виссариона, не понимавшая, зачем описывать, «как люди едят, пьют, спят, гуляют и вообще проводят свою жизнь».
Поездки в гости к соседям, пение по праздникам на клиросе в ефремовской Тихвинской церкви, наблюдения за всем забавным, что происходило вокруг, смех, шутки – всё это было в жизни Чехова в Котломине и, должно быть, навсегда оставило у него тёплую память. Больше побывать ему здесь не привелось; да и судьба имения скоро изменилась: зембулатовские земли приобрёл последний «пан» Котломина помещик Шапошников, а в 1905 году продал их крестьянам. Дом, службы, дорожки – всё было разобрано; и скоро от усадьбы осталось только название – Пáновка.
Самый ближний к бывшей усадьбе – дом на старых фундаментах: здесь раньше был постоялый двор. Хозяйка дома, давно переехавшая к родственникам и продавшая дом пасечнику, рассказывала: «Раньше можно было к речке выйти, искупаться. Теперь все купаются дальше, на запруде, здесь – болото, всё тростником поросло. Засорилась река, растекается, сколько раз двор заливало… А вон, на поле, видите курган? – там и стоял панский дом. Одни заросли теперь…».
В начале 2000-х курган напоминая тарелку кверху дном, поросшую крапивой и окружённый плотным кольцом сирени, диких вишен и абрикосов. В 60-х годах, по словам Серафимы Дмитриевны, здесь можно было видеть остатки фундаментов и дорожек. А сегодня – и кургана не видно, весь утонул в травах и кустарниках.
Забытое чеховское место!
Два фото:
http://www.dspl.ru/blog/don-so-vsekh-storon/literaturnyy-albom/zabytyy-chekhovskiy-ugolok/
Квартал-сад
Целый квартал по улице Пушкинской занимает комплекс двух- и трёхэтажных зданий с выразительными ризалитами (выступающими за основную линию фасада частями во всю их высоту) и балконами. Есть ли нечто подобное в других городах? Архитектор Л. Ф. Эберг тщательно продумал композицию этой застройки 1925 года: дома по-петербургски идёт непрерывной чередой, а внутри квартала создана довольно обширная «дворовая» территория.
Историку ростовской архитектуры А. Г. Токареву удалось обнаружить в архивных документах, что этот квартал «Трамвайщиков» (название строительной организации) упоминается и как «квартал-сад».
( Collapse )
Историку ростовской архитектуры А. Г. Токареву удалось обнаружить в архивных документах, что этот квартал «Трамвайщиков» (название строительной организации) упоминается и как «квартал-сад».
( Collapse )
Из истории «Левого берега Дона»
Популяризатор так называемого «Русского шансона», исследователь его истории Максим Кравчинский рассказывает об истории создания песни «Левый берег Дона»:
https://www.youtube.com/watch?v=9-1y99RHZ00
https://www.youtube.com/watch?v=9-1y99RHZ00
Долгожданный снег!
Как долго мы, ростовчане, ждали этих дней! Как долго мы хотели снега! А Тут у ж второй день как метель.
Но она не отпугнула детей от их площадки; и библиотека не опустела: как прежде, продолжает принимать читателей.
( Collapse )
Но она не отпугнула детей от их площадки; и библиотека не опустела: как прежде, продолжает принимать читателей.
( Collapse )
Чудо, а не место!
«Дон со всех сторон»; фото - здесь:
http://www.dspl.ru/blog/don-so-vsekh-storon/okno-v-prirodu/dve-krinitsy/
Ефремово-Степановка – чудо, а не место! Это северная, «слободская» часть Ростовской области, где живут в основном переселенцы из Украины. Расположена Ефремово-Степановка в Тарасовском районе, в глубокой низине, под высокой возвышенностью, в окружении лесов. Лес входит и в саму слободу – дубами и соснами. Здесь сохранились тяжеловесная кирпичная церковь, два каменных гладкостенных барских дома и ещё одно строение с двумя крылами – тоже барский дом, – его деревянный корпус обложили в советское время кирпичом (все здания принадлежали помещику Ефремову). А за этим заброшенным домом – тропа в прикрытый лесом бывший усадебный парк (по-местному – «панский сад»). Она выводит на огромную поляну, которую обступают двухсотлетняя липа-великанша, размашистые серебристые тополя, энергично выступившие из лесных зарослей ели, лёгкие, почти невесомые светлохвойные сосны и высокий, бравый, одинокий пирамидальный тополь.
О том, какие живут здесь дружелюбные люди, говорит тот факт, что когда хозяева уходят на целый день или даже уезжают дня на два-три в город, жилища свои не запирают.
Река Калитва, близ берегов затенённая деревьями, бежит по пескам, которые кое-где образуют длинные отмели. Издалека вода кажется жёлтой – но на самом деле она прозрачна: её подсвечивают донные пески. Глубина – по колено, по пояс, по грудь. По руслу можно попросту гулять, и за каждым поворотом открываются новые, неожиданные по красоте картины.
Если при въезде в слободу свернуть налево – попадаешь в хутор Горны (это часть Ефремово-Степановки). Его домики, многие из которых, давно нежилые, полуспрятаны в диких зарослях, разбросаны и выше, по неровной местности. От грунтовки, бегущей то на подъём, то на спуск, через некоторое время нужно повернуть направо. Ещё минут десять – и с возвышенности разворачиваются во всю ширь холмы и окружённые рощами поля. Дорога круто бежит под уклон, укрываясь в густой листве клёнов, лип, вязов и верб; землю покрывают ягодные кустарники. И оканчивается у поляны, на краю которой – два деревянных сруба; на одном установлен «домиком» иконостас с простыми картонными иконками. А в овражке, из трубы, весело изливается вода источника, давая начала ручейку, удобно бегущему по неглубокому руслу.
Ещё до того, как в этих местах прочно поселился Данила Ефремов (назвавший слободу в честь своего сына Степана), здесь побывал во второй половине XVII века московский купец 1-й гильдии Ефрем Петров: ему рассказали служивые казаки, как, совершая служебную поездку, во время сильной вьюги они сбились с пути и, переехав по льду Калитвы, вскоре выбрались на источник. Проживавшие в ближних землянках люди убеждали их в чудесных свойствах родника, однажды излечившего одного мелкого торговца от болезни кожи. Такой болезнью страдал и сам Петров. И потому вскоре после Троицы туда и отправился, взяв с собой иконы Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Пробыл там около полутора месяцев, излечился!
Рассказы об исцелениях передавались из поколения в поколение. Паломники ежегодно собирались здесь на десятую пятницу после Пасхи, поэтому и прозвали родник Десятой Пятницей. В начале 1960-х местная власть, чтобы не допустить скопления народа, установила на кринице дежурство: комсомольцы и милиционеры не пускали людей к роднику, а спустя время приехали бульдозер и три машины, гружёные песком. Сопротивлявшихся разогнали, криницу засыпали. Однако женщины «ручечками, без лопатки, всё разгребли и почистили колодец» (так рассказывают старожилы). Когда наутро директор колхоза приехал проверить, «всё ли в порядке», женщины ему пригрозили, что если ещё раз посягнут на криницу, они будут жаловаться в Москву.
И поныне сюда приезжают, нагрузившись бидонами, жители Горнов и Ефремово-Степановки, сюда приходят паломники, здесь на большие праздники совершаются богослужения, пусть и не с прежним размахом… Вода помогает тем, у кого хронический гастрит, язва желудка, болезни двенадцатиперстной кишки, почек; у неё хорошо выражено «промывное» действие. Не так давно близ криницы устроили купальню: теперь можно троекратно окунуться!
И есть в этих местах ещё одна чудо-криница – горькая; о ней хорошо знают местные; они и поведали осенью, что в небольших количествах вода необыкновенно полезна. Дорогу объясняют предельно просто: от основной грунтовки – второй поворот направо. Ну а дальше? – «Да там увидите!»
Только вот на самом деле ничего не видно. Колея бежит среди высоких холмов, напоминающих крымские предгорья: то верх, то вниз; от неё отходят другие пути. Куда ехать? В одну сторону, в другую – и близко никакого источника… Только холмы, безводные балочки, и без конца среди низких бледно-зелёных и желтеющих трав – чёрные безжизненные кусты терновника с растопыренными колючими ветками, словно посылающими какое-то непонятное и бесполезное предупреждение. Дважды наша машина проехало мимо грустного озера, обёрнутого в тростник и на четверть затянутого зеркальным льдом. Вот ещё один крутой подъём; но разве может быть родник на горе? Взбираемся. Вершина: угрюмая голая роща с диковатыми прутьями ветвей, ворохи оранжевой дубовой листвы, слегка пересыпанной снежком. И две деревянных скамейки со столиком. Хороший знак; значит мы у цели!
Еле заметная тропинка привела вниз, к глубокой балке, над которой громоздились буреломы. Здесь и обнаружился источник.
И хорошо, что местные объяснили: «там увидите»; когда ищешь самостоятельно – чувствуешь себя первооткрывателем!
http://www.dspl.ru/blog/don-so-vsekh-storon/okno-v-prirodu/dve-krinitsy/
Ефремово-Степановка – чудо, а не место! Это северная, «слободская» часть Ростовской области, где живут в основном переселенцы из Украины. Расположена Ефремово-Степановка в Тарасовском районе, в глубокой низине, под высокой возвышенностью, в окружении лесов. Лес входит и в саму слободу – дубами и соснами. Здесь сохранились тяжеловесная кирпичная церковь, два каменных гладкостенных барских дома и ещё одно строение с двумя крылами – тоже барский дом, – его деревянный корпус обложили в советское время кирпичом (все здания принадлежали помещику Ефремову). А за этим заброшенным домом – тропа в прикрытый лесом бывший усадебный парк (по-местному – «панский сад»). Она выводит на огромную поляну, которую обступают двухсотлетняя липа-великанша, размашистые серебристые тополя, энергично выступившие из лесных зарослей ели, лёгкие, почти невесомые светлохвойные сосны и высокий, бравый, одинокий пирамидальный тополь.
О том, какие живут здесь дружелюбные люди, говорит тот факт, что когда хозяева уходят на целый день или даже уезжают дня на два-три в город, жилища свои не запирают.
Река Калитва, близ берегов затенённая деревьями, бежит по пескам, которые кое-где образуют длинные отмели. Издалека вода кажется жёлтой – но на самом деле она прозрачна: её подсвечивают донные пески. Глубина – по колено, по пояс, по грудь. По руслу можно попросту гулять, и за каждым поворотом открываются новые, неожиданные по красоте картины.
Если при въезде в слободу свернуть налево – попадаешь в хутор Горны (это часть Ефремово-Степановки). Его домики, многие из которых, давно нежилые, полуспрятаны в диких зарослях, разбросаны и выше, по неровной местности. От грунтовки, бегущей то на подъём, то на спуск, через некоторое время нужно повернуть направо. Ещё минут десять – и с возвышенности разворачиваются во всю ширь холмы и окружённые рощами поля. Дорога круто бежит под уклон, укрываясь в густой листве клёнов, лип, вязов и верб; землю покрывают ягодные кустарники. И оканчивается у поляны, на краю которой – два деревянных сруба; на одном установлен «домиком» иконостас с простыми картонными иконками. А в овражке, из трубы, весело изливается вода источника, давая начала ручейку, удобно бегущему по неглубокому руслу.
Ещё до того, как в этих местах прочно поселился Данила Ефремов (назвавший слободу в честь своего сына Степана), здесь побывал во второй половине XVII века московский купец 1-й гильдии Ефрем Петров: ему рассказали служивые казаки, как, совершая служебную поездку, во время сильной вьюги они сбились с пути и, переехав по льду Калитвы, вскоре выбрались на источник. Проживавшие в ближних землянках люди убеждали их в чудесных свойствах родника, однажды излечившего одного мелкого торговца от болезни кожи. Такой болезнью страдал и сам Петров. И потому вскоре после Троицы туда и отправился, взяв с собой иконы Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. Пробыл там около полутора месяцев, излечился!
Рассказы об исцелениях передавались из поколения в поколение. Паломники ежегодно собирались здесь на десятую пятницу после Пасхи, поэтому и прозвали родник Десятой Пятницей. В начале 1960-х местная власть, чтобы не допустить скопления народа, установила на кринице дежурство: комсомольцы и милиционеры не пускали людей к роднику, а спустя время приехали бульдозер и три машины, гружёные песком. Сопротивлявшихся разогнали, криницу засыпали. Однако женщины «ручечками, без лопатки, всё разгребли и почистили колодец» (так рассказывают старожилы). Когда наутро директор колхоза приехал проверить, «всё ли в порядке», женщины ему пригрозили, что если ещё раз посягнут на криницу, они будут жаловаться в Москву.
И поныне сюда приезжают, нагрузившись бидонами, жители Горнов и Ефремово-Степановки, сюда приходят паломники, здесь на большие праздники совершаются богослужения, пусть и не с прежним размахом… Вода помогает тем, у кого хронический гастрит, язва желудка, болезни двенадцатиперстной кишки, почек; у неё хорошо выражено «промывное» действие. Не так давно близ криницы устроили купальню: теперь можно троекратно окунуться!
И есть в этих местах ещё одна чудо-криница – горькая; о ней хорошо знают местные; они и поведали осенью, что в небольших количествах вода необыкновенно полезна. Дорогу объясняют предельно просто: от основной грунтовки – второй поворот направо. Ну а дальше? – «Да там увидите!»
Только вот на самом деле ничего не видно. Колея бежит среди высоких холмов, напоминающих крымские предгорья: то верх, то вниз; от неё отходят другие пути. Куда ехать? В одну сторону, в другую – и близко никакого источника… Только холмы, безводные балочки, и без конца среди низких бледно-зелёных и желтеющих трав – чёрные безжизненные кусты терновника с растопыренными колючими ветками, словно посылающими какое-то непонятное и бесполезное предупреждение. Дважды наша машина проехало мимо грустного озера, обёрнутого в тростник и на четверть затянутого зеркальным льдом. Вот ещё один крутой подъём; но разве может быть родник на горе? Взбираемся. Вершина: угрюмая голая роща с диковатыми прутьями ветвей, ворохи оранжевой дубовой листвы, слегка пересыпанной снежком. И две деревянных скамейки со столиком. Хороший знак; значит мы у цели!
Еле заметная тропинка привела вниз, к глубокой балке, над которой громоздились буреломы. Здесь и обнаружился источник.
И хорошо, что местные объяснили: «там увидите»; когда ищешь самостоятельно – чувствуешь себя первооткрывателем!
Немецкие черты города Миллерово
Новая публикация в блоге Донской государственной публичной библиотеки «Дон со всех сторон».
Город Миллерово, что на севере Ростовской области, архитектурными приметами не знаменит; столь далеко ехать, чтобы просто с ним познакомиться, вроде и смысла нет. Это, конечно, не так, смысл есть, и хорошо, если случай позволит провести здесь хотя бы два-три часа.
Впервые такая возможность у меня появилась поздней осенью 2014 года. В городе проходила конференция «Обществу “Миллеровский краевед”– 10 лет», самое живое участие в создании которого принимал Виктор Алексеевич Ващенко из ближней слободы Никольской; в его доме я не раз находил приют.
И вот Миллерово; до маршрутки в слободу – около часа; можно погулять. И что интересного открылось беглому взгляду? Здание в стиле конструктивизма; какой-то чужеземный двухэтажный особняк со стрельчатыми окнами – образец модерна в готическом духе; белый домик с синими ставнями, где останавливался Шолохов. Вроде больше и ничего…
Стемнело, нужно было идти к автостанции.. Маршрутка до Никольской плыла среди сосновых лесов при выключенном свете как субмарина. Остановка в слободе; тьма кромешная; «Вам куда?» – спрашивает незнакомца женщина с двумя сумками. – «Мне на южный край». – «Не торопитесь, – останавливает, – сейчас мой муж на мотоблоке подъедет, а то замёрзнете, пока дойдёте». И точно: рокот мотора. «Надень голову», – предупреждает меня мужчина. «Капюшон», – уточняет женщина (как оказалось – школьная учительница и библиотекарь). Трясёмся по песчаной улице на южный край слободы, где меня и встречают добрые хозяева – Виктор Алексеевич и его жена Тамара Григорьевна.
Наутро выезжаем в город. Зал Дворца культуры – полон! Присутствовали главы всех сельских поселений района. Выступления людей, причастных к изучению истории района, перемежались концертными номерами (женский хор, детский танцевальный коллектив и прочие артисты). Я заинтересовался: кто эти подвижники краеведения, эти обаятельные крупнолицые мужики почтенных лет? Кто помогал и помогает разыскивать воинские захоронения, устанавливать имена погибших? Кто надоедает администрации: пора устроить в городе Аллею героев, соорудить и поставить в местах, где в старину проходил почтовый тракт, верстовые столбы? Кто создавал исторические летописи районных поселений? Оказалось – в основном, бывшие руководители сельских хозяйств, административные работники, комсомольские и партийные активисты с крепкой «идейной» и рабочей закваской. Да, были у нас и такие настоящие люди, которых интересовало не только восхождение по карьерной лестнице!
После конференции уже можно было внимательней всмотреться в город, о котором в рассказе «В родном углу» писал Константин Андреевич Тренёв: «От вокзала едем кривыми улицами грязного торгового посёлка. Мимо мелких лавочников выезжаем на базарную площадь с громадными лужами, в которые смотрятся пятиглавая церковь и пятиэтажная мельница Американка… Вокзал, почтовая станция да 2–3 домика. Кругом степь, а за рекой, которую переходили без моста, вброд, и которая из-за этого названа Глубокая, видны были красная и зелёная крыши двух помещичьих домов братьев Миллер с рассыпанным по холму бедным хуторком».
Датой рождения поселения принято считать 14 февраля 1786 года, когда согласно Императорскому указу войсковой старшина Иван Абрамович Миллер основал имение у реки Глубокой, не думая не гадая, что к 215-й годовщине города ему поставят памятный знак в самом центре! На церемонию открытия специально приезжала из Германии прапраправнучка Миллера – Ксения Михайловна (она ушла из жизни в 2020 году).
Неподалёку от памятника – дом с мемориальной доской: в нём прошли детские и юношеские годы Героя Советского Союза Александра Николаевича Ефимова, который за время Великой Отечественной войны на штурмовике Ил-2 уничтожил восемьдесят пять вражеских самолётов на аэродромах (высшее достижение среди советских лётчиков всех родов авиации!). В 1975-м Ефимов стал маршалом; с декабря 1984-го по июль 1990-го занимал должность Главнокомандующего Военно-воздушными силами и заместителя министра обороны СССР. Ушёл из жизни летом 2012-го, на девяностом году жизни, его последний приют – Новодевичье кладбище.
А вот, на той стороне речки Глубокой, и тот самый дом, где останавливался Шолохов по пути из Вёшенской в Москву, – дом Тихона Логачёва, который занимался партийной и государственной работой в городе, служил председателем Вёшенского райисполкома.
В книге Елены Кузьменко «Мой город Миллерово», изданной в Ростове в 2004 году, я прочитал, что одна из улиц «называлась Немецкой: жили там в основном немцы, владевшие промышленными предприятиями (ныне улица Максима Горького). Она была вымощена камнем и освещалась электричеством. Недалеко от завода и мельниц Де-Фера на этой же улице были построены 4 двухэтажных дома под жильё для рабочих. Три из них до сих пор служат людям».
Точно, их на улице три, выглядят они весьма старообразно; какая-то в этом простеньком архитектурном исполнении есть привлекательная, заграничная аккуратность… А напротив стены Миллеровского завода металлургического оборудования, в глубине двора, высится могучее здание мелькомбината; три его первых этажа – несомненно постройки начала века. В 1904 году в Миллерове – тогда ещё посёлке – стал работать чугунно-плавильный завод, оборудованный нефтяным, паровым двигателями и токарными станками; им владели немцы Корней Яковлевич Мартенс, Корнелий Абрамович Де-Фер и Василий Исаакович Дик. Завод производил земледельческие машины; впоследствии его преобразован в машиностроительный; а сегодня он называется заводом металлургического оборудования имени П. Ф. Гаврилова. В том же году заработали кирпичный и черепичный. По логике, несколько сохранившихся до наших дней крепких домов из жжёного кирпича тогда и были выстроены, и тоже предназначались рабочим.
В заречной части города есть ещё несколько достопамятностей.
При слове «мезонин» сразу представляется север, Средняя Россия, рассказ Чехова «Дом с мезонином», написанный в калужской усадебке; но и у нас редко, но встречаются дома с мезонинами, столь распространённые с XIX века. Среди старых домов в том же, «немецком» районе, особняком стоит длинное и широкое строение со стрельчатыми окнами; миллеровцы его называют кирхой, но судя по протяжённости здания (оно занимает почти целый квартал), в нём располагалось училище для лютеран.
На сайте «Путеводитель по России» (страничка о городе Миллерово) упомянуты краеведческий музей, музей милиции, памятник Шолохову… Но удивительно: ни слова о диковине в псевдоготическом стиле, что близ железнодорожной станции. А ведь пройти мимо, не остановившись с удивлением, невозможно. С 1897 года здесь работал бывший коммерческий клуб; в советское время действовала столовая. Новое назначение этого, пожалуй, самого красивого миллеровского дома – банк и ресторан...
А что сказать о речке Глубокой? Увы, она не только заросла: она захламлена. Но ведь река – должна украшать город; что такое город без реки? И неужели никого здесь это не волнует?..
Много фотографий – см.: http://10.0.40.9/blog/don-so-vsekh-storon/puteshestviya-po-rodnomu-krayu/gorod-s-nemetskimi-chertami/?lang=ru
Город Миллерово, что на севере Ростовской области, архитектурными приметами не знаменит; столь далеко ехать, чтобы просто с ним познакомиться, вроде и смысла нет. Это, конечно, не так, смысл есть, и хорошо, если случай позволит провести здесь хотя бы два-три часа.
Впервые такая возможность у меня появилась поздней осенью 2014 года. В городе проходила конференция «Обществу “Миллеровский краевед”– 10 лет», самое живое участие в создании которого принимал Виктор Алексеевич Ващенко из ближней слободы Никольской; в его доме я не раз находил приют.
И вот Миллерово; до маршрутки в слободу – около часа; можно погулять. И что интересного открылось беглому взгляду? Здание в стиле конструктивизма; какой-то чужеземный двухэтажный особняк со стрельчатыми окнами – образец модерна в готическом духе; белый домик с синими ставнями, где останавливался Шолохов. Вроде больше и ничего…
Стемнело, нужно было идти к автостанции.. Маршрутка до Никольской плыла среди сосновых лесов при выключенном свете как субмарина. Остановка в слободе; тьма кромешная; «Вам куда?» – спрашивает незнакомца женщина с двумя сумками. – «Мне на южный край». – «Не торопитесь, – останавливает, – сейчас мой муж на мотоблоке подъедет, а то замёрзнете, пока дойдёте». И точно: рокот мотора. «Надень голову», – предупреждает меня мужчина. «Капюшон», – уточняет женщина (как оказалось – школьная учительница и библиотекарь). Трясёмся по песчаной улице на южный край слободы, где меня и встречают добрые хозяева – Виктор Алексеевич и его жена Тамара Григорьевна.
Наутро выезжаем в город. Зал Дворца культуры – полон! Присутствовали главы всех сельских поселений района. Выступления людей, причастных к изучению истории района, перемежались концертными номерами (женский хор, детский танцевальный коллектив и прочие артисты). Я заинтересовался: кто эти подвижники краеведения, эти обаятельные крупнолицые мужики почтенных лет? Кто помогал и помогает разыскивать воинские захоронения, устанавливать имена погибших? Кто надоедает администрации: пора устроить в городе Аллею героев, соорудить и поставить в местах, где в старину проходил почтовый тракт, верстовые столбы? Кто создавал исторические летописи районных поселений? Оказалось – в основном, бывшие руководители сельских хозяйств, административные работники, комсомольские и партийные активисты с крепкой «идейной» и рабочей закваской. Да, были у нас и такие настоящие люди, которых интересовало не только восхождение по карьерной лестнице!
После конференции уже можно было внимательней всмотреться в город, о котором в рассказе «В родном углу» писал Константин Андреевич Тренёв: «От вокзала едем кривыми улицами грязного торгового посёлка. Мимо мелких лавочников выезжаем на базарную площадь с громадными лужами, в которые смотрятся пятиглавая церковь и пятиэтажная мельница Американка… Вокзал, почтовая станция да 2–3 домика. Кругом степь, а за рекой, которую переходили без моста, вброд, и которая из-за этого названа Глубокая, видны были красная и зелёная крыши двух помещичьих домов братьев Миллер с рассыпанным по холму бедным хуторком».
Датой рождения поселения принято считать 14 февраля 1786 года, когда согласно Императорскому указу войсковой старшина Иван Абрамович Миллер основал имение у реки Глубокой, не думая не гадая, что к 215-й годовщине города ему поставят памятный знак в самом центре! На церемонию открытия специально приезжала из Германии прапраправнучка Миллера – Ксения Михайловна (она ушла из жизни в 2020 году).
Неподалёку от памятника – дом с мемориальной доской: в нём прошли детские и юношеские годы Героя Советского Союза Александра Николаевича Ефимова, который за время Великой Отечественной войны на штурмовике Ил-2 уничтожил восемьдесят пять вражеских самолётов на аэродромах (высшее достижение среди советских лётчиков всех родов авиации!). В 1975-м Ефимов стал маршалом; с декабря 1984-го по июль 1990-го занимал должность Главнокомандующего Военно-воздушными силами и заместителя министра обороны СССР. Ушёл из жизни летом 2012-го, на девяностом году жизни, его последний приют – Новодевичье кладбище.
А вот, на той стороне речки Глубокой, и тот самый дом, где останавливался Шолохов по пути из Вёшенской в Москву, – дом Тихона Логачёва, который занимался партийной и государственной работой в городе, служил председателем Вёшенского райисполкома.
В книге Елены Кузьменко «Мой город Миллерово», изданной в Ростове в 2004 году, я прочитал, что одна из улиц «называлась Немецкой: жили там в основном немцы, владевшие промышленными предприятиями (ныне улица Максима Горького). Она была вымощена камнем и освещалась электричеством. Недалеко от завода и мельниц Де-Фера на этой же улице были построены 4 двухэтажных дома под жильё для рабочих. Три из них до сих пор служат людям».
Точно, их на улице три, выглядят они весьма старообразно; какая-то в этом простеньком архитектурном исполнении есть привлекательная, заграничная аккуратность… А напротив стены Миллеровского завода металлургического оборудования, в глубине двора, высится могучее здание мелькомбината; три его первых этажа – несомненно постройки начала века. В 1904 году в Миллерове – тогда ещё посёлке – стал работать чугунно-плавильный завод, оборудованный нефтяным, паровым двигателями и токарными станками; им владели немцы Корней Яковлевич Мартенс, Корнелий Абрамович Де-Фер и Василий Исаакович Дик. Завод производил земледельческие машины; впоследствии его преобразован в машиностроительный; а сегодня он называется заводом металлургического оборудования имени П. Ф. Гаврилова. В том же году заработали кирпичный и черепичный. По логике, несколько сохранившихся до наших дней крепких домов из жжёного кирпича тогда и были выстроены, и тоже предназначались рабочим.
В заречной части города есть ещё несколько достопамятностей.
При слове «мезонин» сразу представляется север, Средняя Россия, рассказ Чехова «Дом с мезонином», написанный в калужской усадебке; но и у нас редко, но встречаются дома с мезонинами, столь распространённые с XIX века. Среди старых домов в том же, «немецком» районе, особняком стоит длинное и широкое строение со стрельчатыми окнами; миллеровцы его называют кирхой, но судя по протяжённости здания (оно занимает почти целый квартал), в нём располагалось училище для лютеран.
На сайте «Путеводитель по России» (страничка о городе Миллерово) упомянуты краеведческий музей, музей милиции, памятник Шолохову… Но удивительно: ни слова о диковине в псевдоготическом стиле, что близ железнодорожной станции. А ведь пройти мимо, не остановившись с удивлением, невозможно. С 1897 года здесь работал бывший коммерческий клуб; в советское время действовала столовая. Новое назначение этого, пожалуй, самого красивого миллеровского дома – банк и ресторан...
А что сказать о речке Глубокой? Увы, она не только заросла: она захламлена. Но ведь река – должна украшать город; что такое город без реки? И неужели никого здесь это не волнует?..
Много фотографий – см.: http://10.0.40.9/blog/don-so-vsekh-storon/puteshestviya-po-rodnomu-krayu/gorod-s-nemetskimi-chertami/?lang=ru
Дом героя войны
В старой части Новочеркасска, напротив дома-усадьбы Митрофана Борисовича Грекова, стоит двухэтажный кирпичный дом, верхние окна которого обведены белыми наличниками. На нём – мемориальная доска, установленная в 2010 году: «Здесь жил Герой Советского союза Майор авиации Ерашов Иван Михайлович 1911– 1948».
Петербуржец Иван Ерашов в 1936 году окончил Сталинградское военное авиационное училище, служил лётчиком-инструктором, начальником учебно-лётного отдела. Перед самой войной его назначили заместителем командира 275-го ближнебомбардировочного авиаполка. А по окончании в 1943 году Военно-воздушной академии Ерашов воевал на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах, участвовал в боях на Курской дуге и в других сражениях; совершил 94 боевых вылета, нанеся противнику большие потери в боевой технике и живой силе, сбил четыре самолёта врага. Героя заслужил в 44-м (вместе с орденом Ленина и медалью Золотой Звезды).
Но в том же году его самолёт был сбит; Ерашова считали погибшим. Однако он выжил, но попал в плен – из которого был освобождён в начале 1945-го.
На счету героя – 129 боевых вылетов, 7 воздушных боёв.
Болезни не давали покоя, и в ноябре 1947 года Ивана Михайловича Ерашова уволили в запас, а 8 мая следующего года его не стало. Похоронен он в Новочеркасске.
Петербуржец Иван Ерашов в 1936 году окончил Сталинградское военное авиационное училище, служил лётчиком-инструктором, начальником учебно-лётного отдела. Перед самой войной его назначили заместителем командира 275-го ближнебомбардировочного авиаполка. А по окончании в 1943 году Военно-воздушной академии Ерашов воевал на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах, участвовал в боях на Курской дуге и в других сражениях; совершил 94 боевых вылета, нанеся противнику большие потери в боевой технике и живой силе, сбил четыре самолёта врага. Героя заслужил в 44-м (вместе с орденом Ленина и медалью Золотой Звезды).
Но в том же году его самолёт был сбит; Ерашова считали погибшим. Однако он выжил, но попал в плен – из которого был освобождён в начале 1945-го.
На счету героя – 129 боевых вылетов, 7 воздушных боёв.
Болезни не давали покоя, и в ноябре 1947 года Ивана Михайловича Ерашова уволили в запас, а 8 мая следующего года его не стало. Похоронен он в Новочеркасске.
О Владимире Гладченко и Аксайском музее
«Аксайскому военно-историческому музею – 70 лет», так называется книга Валерия Гладченко, написанная Юрием Трущелёвым. Да, именно так: автор нам и представляет её во вступительном слове – причём вовсе не играя в застенчивость. Дело в том, что после смерти Владимира Гладченко в 2008 году в его квартире были обнаружены папки с архивными материалами, ксерокопии, выписки… В систематизированном виде они могли бы составить книгу об истории создания музея; Гладченко, отдавший ему несколько десятков лет своей жизни, не успел приступить к этой работе.
Об этой книге:
http://www.donvrem.dspl.ru/Files/article/m20/0/art.aspx?art_id=1780
Об этой книге:
http://www.donvrem.dspl.ru/Files/article/m20/0/art.aspx?art_id=1780
