О Чухонцеве некоторые рассказывают как о человеке капризном, с легко меняющимся настроением, даже предрекали: да никуда он не поедет, ему с места сдвинуться –проблема. Но он приехал! Был в прекрасном расположении духа. С каждым беседовавшим был деликатен и внимателен.
В кинозале этой же библиотеки он читал стихи. Великая редкость: Чухонцев читает на публике! Но, кажется, ему пришлось пожалеть об этом – поскольку без пятнадцати семь из аппаратной, которая находится над кинозалом, по ежедневному обычаю грянула музыка (здесь она раздаётся особенно громко), после которой извещалось о том, что через пятнадцать минут библиотека закрывается и читателям следует сдать литературу.
Удивлённый Чухонцев, прервавшись на половине стихотворения, смущённо развёл руками...
Вот одно из его ранних стихотворений, После разрыва с любимой девушкой для парня даже сходить к колодцу за водой мучение: никуда не деться от преследований «свежей памяти» !
Дня не видно за летней страдою.
Мама знает – не буду упрямиться.
– Ты сходил бы, сынок, за водою,
а то вовремя мне не управиться.
Я пойду за палатку, за церковь,
буду вёдра на дужках раскачивать,
а потом зацеплю за зацепку,
стану медленно ворот раскручивать.
Вот кручу я, а сам вспоминаю
всё о ней да о ней – на беду мою,
и пока я ведро подымаю,
обо всём, обо всём передумаю.
Изменить ничего не изменишь,
крутишь ручку – она уже тёплая.
Ах, колодец, тебя не измеришь –
тёмен сруб, как душа её тёмная.
Подымать – это надо привычку.
Расплескаешь... А к слову заметится:
не поймать, если выпустишь, ручку –
как ошпаренная завертится.
Я ведро подымаю руками,
а бока запотевшие, потные.
Я к ведру прилипаю губами –
словно губы её: холодные.
Ходит в горле кадык, льёт за ворот.
Рукавом – не подумайте: плачу я –
утираюсь и снова за ворот,
жму на ручку – а ручка горячая.
Я спешу: мама ждёт не дождётся,
а ведро так а ходит по проводу,
так и бьётся о стенки колодца!
...Не пускай меня, мама, по воду.
