Широкие заливные луга, полноводная речка Берёзовая, то здесь, то там – домик, другой, третий, поставленные где попало; чуть-чуть тополей, ив и клёнов, три-четыре берёзы, посаженные словно для оправдания названия слободы, уходящий на дальнюю гору сосновый лес – такой предстала мне Маньковка. Редкие безмолвные дворняжки во дворах; и коровы – будто основное население слободы… Оказывается, сохранились обложенный кирпичом, крытый шифером многооконный бобриковский дом (теперь в нём администрация) и длинный барский корпус бывших служебных помещений, теперь заброшенный: подходы к нему заросли диким кустарником и высокими травами; когда-то отсюда – от места, где сейчас памятник красноармейцам – и до самого речного обрыва, где под огромным дубом стояла беседка, тянулся фруктовый сад…
Часть домиков поднималась на холм, где и стояла невыразительная издали краснокирпичная церковь с низким куполом: без колокольни она выглядела приниженной. За неё отступала белая двухэтажная амбулатория; слева, в стороне, высокая новая школа; а за спортплощадкой, поставленная как-то нарочито боком, – бывшая церковно-приходская.
