* * *
Вот и ты стала прахом и тенью,
как когда-нибудь станем мы все,
послесловием к сердцебиенью,
блеском спиц в мировом колесе.
Нет мембраны, исчезла защита
между мной и пространством, в каком
над рекой сквозь загробное сито
снег идёт вперемешку с дождём.
Не видать никакого светила.
Лишь тумана искрящийся мех
заволок, как дневная могила,
тех, кого я любил больше всех,
и, негромким веслом о стремнину
ударяя, в тумане гребец
на нездешнего дня половину
перевозит вас, мать и отец.
Я стою на песке в мягкой тине,
обувь лижет речная вода.
Впереди — размывание линий
в белый пар, что теперь навсегда.
И не то, чтоб каким безнадежным
мраком-холодом дуло в меня.
Я стою на песке прибережном
в тусклом свете осеннего дня,
и искрящейся влаги дыханье
впереди — над рекой, за рекой —
как рассветов иных обещанье,
как покой, как нездешний покой.
20—22 ноября 2015. Ростов-на-Дону
