И еще я подумал, что гений родится в любой,
И в бездарной среде, – ничего, что грубят и дичатся...
И чудак Павел Чехов, в надежде ввести Домострой,
«Росписанье делов» начертал для своих домочадцев.
Всё равно не ему, а быть может, акации той
Таганрогской, в пыли, да оврагам, сползающим к морю,
Мы обязаны тем, что захвачены каждой строкой,
К тесной прозе его прижимаясь, как к счастью и горю.
Дурно, если художник берется судить о вещах
Специальных: судах, экономике, банке, общине.
Химик, физик, механик у нас на последних ролях,
Справедливость и знанья на тёмной живут половине.
К этой чеховской мысли, свой век обогнавшей, люблю
Прислониться, свежо под её независимой сенью.
Помнишь, мы Таганрог проезжали? Коплю,
Подмечаю всю жизнь, подбираю мгновенье к мгновенью.
Пахло, боже мой, пахло, наверное, степью. Окно
Опустили – и вот смена воздуха, южная нега.
Как давно мы не жили в тепле, как блаженно оно!
В его прозе блестит даже тусклое слово «коллега»!
Независимость эта, откуда она в нём, и честь?
Проза и не должна подменять собой совесть и право.
Почему, когда спорят у нас, оскорблений не счесть?
Стоит высказать мысль – и набросятся слева и справа.
Дом, где родился А. П. Чехов.
